Ангелы поневоле. Глава первая
Московский Институт казался Гаврону настоящим замком по сравнению с Челябинским, расположенным на старом заброшенном заводе. Он жил здесь уже три месяца, а к величественному собору никак не мог привыкнуть и всякий раз затаивал дыхание на рассвете, когда лучи утреннего солнца покрывали каменные башни. Хотя там было холодно, много сквозняков и совсем не домашняя атмосфера, Гаврону он нравился.
Нынче в Институте очень угрюмо – старшая дочь Перуновых недавно схватила контузию. Если чуть раньше она была не в состоянии вымолвить и слова, то теперь орала на всех, как мегера. Странно подумать, что в какой-то момент Гаврону показалось, что Власта ему нравится. Это было до контузии, и теперь, когда такая Власта Панову точно не нравилась, ему стало стыдно смотреть ей в глаза. Да вообще всем было трудно находиться с ней, пока девушка пыталась привыкнуть к инвалидности. А жаль: такая красивая девушка, она была лучшей из юного поколения, когда дело касалось боя.
Сам Гаврон не был образцом красоты и благородия, но со всякими «железками» он управлялся неплохо. Первое время никто ему не верил, так как сложно поверить, что тощий, местами заикающийся провинциальный паренек может быть славным воином. Но всё именно так – тому, как Панов управлялся с мечом можно, было только позавидовать. Или побояться, что делала нечисть. Они даже дали ему прозвище – Жнец. Московские сначала долго смеялись над такой кличкой, так как сами звали Гаврона не иначе, как Кроха.
Сегодня на Чистых прудах примитивные нашли труп. Ева Витальевна зачищала их мозги, – Гаврон мысленно называл её «агент Кей», – а Панов любовался идеальной работой подмосковных русалочек. «Надо же, даже жира не оставили», – думал Кроха, – «Это как оголодать-то нужно, чтоб выпить даже его жир».
– Что у нас там, Гаврошка? – подходя к пруду, спросила Перунова Ева Витальевна, сумеречный охотник со стажем и шестью детьми.
– Да-а, – досадно махнул рукой Панов, – русалки снова к себе утащили да под сухую выпили.
На берегу, омываемый чуть колыхающимися волнами, лежало человеческое тело. Хотя за человека его было трудно принять: скелет, покрытый кожей. Перунова присела рядом с Гавроном.
– Если бы это были русалки, – придирчиво начала Ева Витальевна, – то он бы улыбался, как идиот, – она приподняла верхнюю губу мертвеца стилом, – а у этого даже зубов нет.
– Зубные феи? – озадачено спросил Гаврон.
– Похоже на то, – Ева Витальевна совсем не по-женски сплюнула на серый песок.
Измучено вздохнув, Панов опустился на песок, плевать на новые джинсы. Работа охотника нередко вводила парня в ступор, так как заключалась в основном в разглядывании изувеченных тел. Ему было интересно, столько же трупов еженедельно находят, допустим, в Нью-Йорке? И если бы всё было просто, так нет! Нечисть всегда всячески норовила подставить друг друга, как в этом деле. Он стал пропускать серый песок сквозь пальцы, пока в ладони не остался…
– Зуб? – неуверенно глазел на белый кальциевый отросток Панов, – Чёрт! – вскрикнул он, разом подскочив и отбросив куда подальше зуб трупа.
– Ты мне тут не сквернословь, – угрюмо сказала Перунова.
– З-значит, – от перепуга Гаврон стал заикаться по своему обыкновению, – Не феи? О-они же… – он постарался взять себя в руки, – Грызут зубы.
– Да, не феи, – Ева Витальевна осмотрелась по сторонам, что-то ища, – Вон, белобрысая рыба, – она кивнула в сторону прячущейся за камнем русалки, – Пойди да спроси её, только не дай себя охмурить, как в тот раз, – она многозначительно глянула на Панова.
Тихо бормоча гадости о «том» разе, Панов побрел к русалке, которая поняв, что её заметили, пыталась уже уплыть к себе на дно.
– Эй! – крикнул Гаврон, – Эй, красавица! – тут русалка остановилась и обернулась.
– Я и правда красивая, да? – крикнула она в ответ.
Стоило сказать русалке, что она красавица, и ты тут же получал её благосклонность.
– Да, конечно, – рвал глотку охотник, – Подплыви поближе, чтоб я смог лучше тебя рассмотреть.
Русалка поплыла в его сторону. Она была довольно симпатичной, и, если бы не ушки-плавники, понравилась бы Гаврону.
– Красивая, молодец? – еще раз спросила русалка.
– Да, – согласился парень, – Слушай, красавица, а что это в вашем водоеме труп делает?
– Труп?
– Труп.
– Его кто-то принес, – обиженно проворчала русалка, поняв, что её надули, и больше не будут нахваливать, а ведь у неё был самый красивый хвост во всем Подмосковье - покрытый фиолетовой чешуёй!
– А ты, красавица, можешь подсказать, кто? – затаил дыхание Панов.
– Я его не знаю, – отрезала всё еще обижающаяся русалка, – И он был в человечьем обличье.
– Ясно, – спрашивать что-то у обиженной русалки дело пустое, – Тогда я пошел. Пока, красавица.
Гаврон поднялся и пошел к Еве Витальевне, разговаривающей с кем-то по телефону.
– Эй, молодец, – крикнула ему вслед русалка, – От него пахло серой!
Это всё объясняло. Хотя нет, ни черта это не объясняло! Зачем демону приносить иссушенный, будто русалками, труп к русалочьему пруду, вырывать у него зубы, как зубные феи, и тут же эти зубы бросать?
– Демон, – доложил он все еще говорящей по телефону Перуновой, которая имела уникальную способность слушать в два уха, – И он либо сумасшедший, либо издевается над нами.
– Либо и то, и другое, – она закончила говорить по телефону, – Пошли, ведьмы согласились убрать труп, – и Перунова побрела в сторону машины.
– Час от часу не легче, – совсем как несколько минут назад Анна Аркадьевна, Гаврон сплюнул на серый песок.
Сегодня был особенный день в Институте – день рождения Джерри, домашнего любимца семьи. И близнецы Перуновы, младшие дети Евы, собирались его отпраздновать, пусть даже Кира и называла это пустой тратой энергии. В обычное время близнецы послушали бы её, но не сейчас, когда Институт так отчаянно нуждался в чем-то светлом и веселом. Мальчики уже второй час надували шары, сначала им помогал Гаврон, которому вскоре пришлось уехать вместе с мамой на вызов. Кажется, в каком-то пруду нашли труп.
– Думаю, достаточно, – вынес вердикт Яшка, осмотрев усыпанный цветастыми шариками пол огромного зала для собраний.
– Действительно, – серьезно кивнув, согласился Растик, – осталось сходить купить колпачки и подарок для Джерри.
Сам Джерри печально улегся в самом темном углу, положив голову на лапы, – обилие шариков, с которыми нельзя поиграть, его угнетало.
– Я схожу, – вызвался Яшка.
– У тебя есть деньги? – Растик посмотрел на брата, как на идиота.
– Возьму у Киры, – пожал плечами близнец.
– Так она тебе их и даст.
Спустя пять минут Яков уже вовсю тарабанил в дверь Киры. Так как Кира большую часть времени проводит в наушниках, то Яшке пришлось еще и кричать, чтобы она его услышала.
– Ну чего тебе? – раздраженно спросила Кира, открыв дверь. За ее спиной можно было разглядеть кусочек аккуратной комнаты, больше подходящей для примитивной девочки-подростка, чем для нефилима: оружия не было, а на книжной полке не было ни одной книги по демонологии или латыни.
Действительно она была в огромных оранжевых наушниках, подаренных одним из её бывших парней.
– Дай денег, пожалуйста, на подарок для Джерри и колпачки, – Яша попытался сделать глазки котика из «Шрека», зная, что у него это очень хорошо выходит.
– На такую фигню иди проси у Авдея, – у неё был противный голос тех девочек, которые хотели вести себя, как взрослые.
– Авдей на свиданке.
– Значит, тебе нужно всего лишь войти в его комнату и взять спрятанные под матрасом деньги, – она уже хотела закрыть дверь, как…
– Кира, пожалуйста… – у близнецов Перуновых были просто нереально большие карие, как у мамы, глаза.
Вообще у всех Перуновых, кроме Киры, были глаза глубокого цвета кофе. Девушка же пошла в отца, о котором не принято вспоминать.
– Ладно, ладно, – проворчала Кира, проходя вглубь комнаты и беря с комода элегантный кошелек, – Пятьсот хватит?
– Тысячу.
– Тысячу? Это всего лишь собака! – на что глаза Яши стали еще больше, – Ладно, на.
– Спасибо, Кирочка, ты самая лучшая, – Яшка поспешно обнял сестру и выбежал из комнаты.
– И чтобы сдачу принес! – прокричала вслед Кира.
В магазине для животных Яша купил самую большую кость, и теперь приобретал в ларьке праздничные колпачки.
– Дайте, пожалуйста, восемь колпачков, – попросил он у старушки-продавщицы.
– Тебе красных или желтых? – прокаркала в ответ продавщица.
– Красных.
Получив свои колпачки, Яшка не смог удержаться и купил эскимо. Парк через дорогу был прекрасным местом, чтобы отметить покупку подарка для Джерри. Мальчик спокойно перешел дорогу и на парадном входе парка случайно столкнулся с каким-то парнем.
– Простите, пожалуйста, – поспешил извиниться Перунов, но парень похоже даже не заметил столкновения.
А странно, Яшка в него смачно впечатался. Вообще этот парень был странным, но в чем эта странность мальчик понять так и не смог.
Сев на скамейку, Яша распечатал уже чуть подтаявшую мороженку. Да, лето в этом году выдалось на редкость жарким. Дети вовсю резвились в фонтане, и до Перунова долетали брызги. Мальчику всегда нравилось наблюдать за людьми, для него они были, как пришельцы, или, что наиболее вероятно, как индийские бабочки для коллекционера.
Внезапно Яков выпрямился, и замер на несколько минут, пока мороженка стекала по его рукам.
Он понял, что странного было в том парне.
От него пахло серой.
Смотря на свою новую девушку, Авдей невольно задавался вопросом, дурак ли он. Так как девушка, сидящая напротив точно дура. И, если сначала это его забавляло, то сейчас он не далек от нервного срыва. Лолита, а девушку звали именно так, и Авдей лишь надеялся, что на неё все-таки найдется свой Набоков, рассказывала парню о своем удивительно насыщенном дне.
– Ты представляешь, – пищала она, – сижу я метро, разумеется, езжу я на метро не часто, но случается, и входит бабушка на станции, – она сделал выражение лица, которое обычно делают, когда рассказывают ужасно увлекательном, – а мест нет. А рядом со мной парень сидит, блондинчик такой симпатичный, но мал для меня, – она поняла, что сболтнула лишнего, но откашлялась и продолжила, – и, ты представляешь, он даже не уступил ей место!
– А ты почему не уступила ей место? – тупо ответил Авдей на монолог подруги.
– О, Авик, я же тебе говорила, – она обвиняющее поглядела на своего парня, – я подвернула ногу позавчера! – и Лолита показала на свою якобы подвернутую ножку.
На ней сегодня были шпильки.
– Да, точно, извини, – парень утомленно прикрыл глаза.
Выслушивать и анализировать бред Лолиты сегодня не было никаких сил. Авдей до трех ночи собачился с нервной Властой и лег спать, только когда мать на них прикрикнула. И было ведь из-за чего ругаться – сестра где-то посеяла меч и отчего-то решила, что это Авдей его взял. Но все знали, что у Власты начались проблемы не только с реакцией, но и с памятью: мать приходила в ужас, видя, как ее дочь превращается в сердитую маразматичку. У неё в последнее время все вокруг были в чем-то виноваты. Конечно, у ней контузия, но это ведь не повод… Тут Авдей устало вздыхал: «Это повод, конечно, это повод». Он не знал, как бы сам себя вел в такой ситуации. В один момент ты лучший воитель среди русских охотников, а в другой – калека и признанный ветеран с правом на безучастие в битвах. Вдруг его слух уловил что-то подозрительное в речи, болтавшей без умолка о «плохом» парне из метро, Лолиты.
– Что ты только что сказала? – требовательно спросил Авдей.
– Я сказала, что неплохо было бы пойти в ресторан, – терпеливо повторила она.
Таких парней, как Авдей, крайне мало, и они явно стоят, чтобы им повторяли.
– До этого!
– А, – Лолита крепко задумалась, – я сказала, что от него несло серой, – недоуменно сказала она.
Внезапно Авдей лишился девушки. Ведь такие, как Лолита, явно не терпели, чтобы их бросали безо всяких объяснений и убегали в неизвестном направлении.
[/align]
